15-17 октября. Отчет.

Было бы просто чудесно, если бы вы, милые барышни, аргументировали свои минусы. Заранее спасибо.

- Котенок, через часик тебе подарок будет. Ты же дома? - голос матери неприятно режет по ушам. Да, я дома. И мне плохо. Очень. Во-первых, я почти не помню, что было вчера, в воскресенье. Во-вторых, мне страшно за Сашу. В-третьих, мне стыдно перед Рэном. В-четвертых, сегодня мне 18, а день ужасен настолько, что хоть вешайся. Как выяснилось потом, до этого тоже дойдет.
Час проходит незаметно. Спускаюсь вниз и вижу сияющую маму с плюшевым медведем.
- А у меня конгресс завтра. Я решила сегодня к тебе приехать. Ты рада?
- Ага, здорово, что приехала.
Показываю ей свою комнату, а потом мы идем пировать в суши-бар. Я мало ем, много курю и много рассказываю ей. Я рада, что она приехала. Честно, я рада. Звонок телефона разрушает идиллию. Саша пьяный в хлам. Он хочет встретится во вторник. После всех пар. Скрепя сердца соглашаюсь. Не хочу... Не хочуу!

Кошмар начинается утром. Мать будет меня около девяти и начинает рассуждать о том, какая я несобранная и неаккуратная, как много денег я трачу, как странно я одеваюсь и как много я курю. Она говорит и говорит.
- Прости, мам. Мне в универ.
На метро и прочь от этого человека. Прочь от всех этих лишних и ненужных слов, от этого ханжества. Вспоминаю ее философию, вбитую мне в голову с детства: "Жить в кайф", "Не делать лишних телодвижений", "Не заморачиваться по поводу чужих чувств", "Брать от людей все", криво усмехаюсь - не люблю лицемерие.
Пары проходят быстро. На остановке жду автобус и Сашу. Молюсь неизвестно кому, чтобы автобус приехал быстрее. Но боги не любят меня и передо мной появляется Саша. Небритый, пьяный и уставший. Садимся в автобус вместе.
- За все надо платить, Настюша, - он дышит перегаром мне в лицо, держит руку на моем запястье. Становится не по себе. - За всю твое ложь! За все твои измены! За все твои хреновы игры!
Я не понимаю, о чем он. Силюсь понять, но не понимаю. Про Рэна узнать он не мог, не откуда. Кто же, кто?..
- Ольга мне все рассказала, Настенька. И ты заплатишь... - соседи по салону автобуса смотрят на нас с неподдельным интересом. Я иронично улыбаюсь и щурю зеленые глаза: ну спасибо тебе, мамочка. Огромное спасибо. Твоя месть за мою удачливую в отличие от твоей жизнь удалась.
- Пошел ты...
- У тебя есть три варианта расплаты, девочка моя, - он глумливо улыбается и сжимает мое запястье сильнее. - Первый: мы выходим на следующей остановке и я сдаю тебя санитарам. Как суицидницу. Как тебе мысль?
Мысленно содрогаюсь. Дурка - кошмар моего короткого, бурного детства. Я видела, какими выходят оттуда. Еле слышно матерюсь.
- Второй вариант: завтра мы уезжаем ко мне, в Волгоград. Ты и я. Мать твоя дала мне карт-бланш. Зашибись идейка, а? - резким движением вырываю свою руку из его и пытаюсь вырваться - благо, автобус остановился. Саша швыряет меня обратно на кресло. - Сидеть. Третий вариант: мы женимся. И остаемся в Питере. И ты, сволочь, делаешь все, что я скажу. Ясно тебе?!
Он любуется собой. Играет. Наслаждается своей пьяной игрой. Я вижу самодовольство в его покрасневших глазах. И я смеюсь. Громко, немного истерично и зло.
- Мне уже 18, радость моя. А это значит, что ни ты, ни моя мать ничего не сможете со мной сделать! А если вы не захотите этого понять, у меня всегда есть запасной выход, идиот, - выразительно киваю на свои вены. Сашка отвешивает пощечину.
Моя остановка. Выходим. Я под конвоем. Красный свет на перекрестке. Резко выдохнуть и бежать, бежать... куда угодно, только бы от него. Саша хватает меня за руку, дорогу преграждает машина ппс. Зажатым в кулаке телефоном пробиваю ему щеку, левой бью в челюсть. Получи, тварь!
Знаете, я ведь неплохая актриса. Кидаюсь к господам полицейским со слезами на глазах:
- Помогите, пожалуйста. Этот мужчина... он преследует... меня!.. Я всего месяц в городе... Пожалуйста, помогите!..
Что было дальше я помню крайне смутно. Помню сочувствующие взгляды полицейских, людей, стоящих на остановке, сашины угрозы... материнский голос в трубке: "Делай, что он говорит... не ломай себе жизнь..."
А потом была аэробика. Я истерила, руки и ноги дрожали, но я старательно списывала все на усталость. Проканало.

Домой еду как в тумане.
- Приезжай на Чернышевскую, поужинаем.
Встречаемся с матерью в давешнем суши-баре. Пью кофе большими обжигающими глотками. Саша позвонил ей. Сказал, что я сижу на игле. Сказал, что я наркоманка. Она летела 160 в час по полю, в объезд пробок. Она сказала ему, что я шлюха. Отыгралась...
- Не проиграй себя в свои игры, - советует она ледяным голосом.
- Ты не понимаешь, мам, - блуждающая улыбка на губах. Я все уже решила. - Выигрывает тот, кто смеется последним. Адьос!
Выбегаю из бара, пальто на распашку.
Дом. Кухня. Нож. Сесть на пол. Провести лезвием по венам. К черту, к черту это все... не могу... не могу больше...
- То, что я сейчас сделаю, Сашенька, - шиплю в трубку. - Останется на твоей совести. И на совести моей матери. Удачи.
Первая струйка крови приковывает меня к себе. Режу снова и снова. Снова и снова. В этот раз все получится.

Сашка бинтует мне вены.
- Львенок... львенок мой любимый... ну чего ты? Чего?.. Все наладится... я пить брошу... работу найду... слышишь? - я не слышу. Я отключаюсь. Снова и снова. Снова и снова.

- Котенок, прости меня. Я тебя люблю.
- Угу. Ты меня тоже прости.

Допить чай, вычеркнуть прошлые два дня из жизни, стараться не смотреть на рассеченные вены, стараться не вспоминать.