Пьеса для виолончели с ночным ведром, или Как похудеть в деревне

Света Ёжикова оказалась в деревне Старые Пески совершенно осознанно. В милицейском протоколе написали бы «добровольно и без давления». Это странно. Света была небольшого роста, но масштаб ее личности впечатлял и требовал от окружающей среды аналогичного объема для самореализации. Коим деревенька, ясное дело, похвастаться не могла.

Старые Пески лет 200 назад кто-то забыл прямо посреди карты. Будто вел ее в хорошее место, к солнцу, к морю – но бросил на полпути. С тех пор домики так и остались стоять в походной колонне на южном склоне большого холма, между ручным совсем ручейком и залысиной старого леса...

Интернет в Старых Песках еще не изобрели. Как и асфальт. Пара мобильных телефонов на всех служила тоненькой пуповиной, которая связывала горстку дворов с «Большой землей». Иногда в Старые Пески забредал одичавший почтальон. 2 раза в год райвоенкомат на всякий случай присылал бумаги на призыв, сам, впрочем, не веря, что они попадут в руки живых людей. Даже Дед Мороз не всегда находил дорогу в эту деревню…

Два факта из жизни жительницы крупного областного центра Светы Ёжиковой сделали ее прибытие в Старые Пески неизбежным. Во-первых, Света имела машину. Во-вторых, в новострой напротив ее девятиэтажки вселился знаменитый виолончелист Арам Гургенович Айрапетян.

Факты оставались никак не связанными друг с другом до того рокового утра, когда Арам Гургенович вкусно стукнул Свету в задний бампер прямо возле подъезда.

Свою машину девушка любила почти так же, как свою кошку (оба предмета любви были практически одного размера). Поэтому уже через секунду после контакта Света обратилась к водителю преступного авто с энергичной речью прямо через тонированное стекло. Ее всегда отличало умение выражаться ярко, но сейчас она превзошла себя.

А потом водитель опустил стекло – и... Девичье сердце Светы ударило ей в голову, в душе разгорелось пламя. Недаром на концертах знаменитого виолончелиста Айрапетяна 80% зрителей составляли зрительницы. Пока музыкант рыцарски извинялся, очарованной Свете Ёжиковой казалось, что она отражается в его чудесном голосе...



Собственное отражение Свете не понравилось. Талия давно вышла из берегов; то, что ниже, явно собиралось подходить, словно дрожжевое тесто; нос, правда, гордо торчал пистолетом, но пистолетом, как бы холостым, и это было заметно.

Девушка горько поняла, она должна как можно быстрее привести себя в порядок.

Арам Гургенович тем временем мягко обещал оплатить ремонт – "сделать все и еще сверху" в знакомом сервисе. Процесс продлится дней 7.

Без машины рекламный бизнес Светы терял смысл, и она решила на эту неделю уехать на край света, где вдалеке от соблазнов большого города заняться фигурой и духовным самосовершенствованием. Теткин дом в Старых Песках вписывался в план идеально. Света упаковала видеокурс фитнеса, распечатку диет и книгу с биографией знаменитых скрипачей.

Старые Пески ее встретили как в детстве. Тискали, целовали и смеялись. В доме тетки оказалось мило и патриархально. Настоящая русская печь служила археологическим призом за визит. Живописная деталь – комнатное ночное ведро с крышкой, чтобы в холодную зиму не бегать на двор – добавляла изюминки.

Все складывалось замечательно!

Однако первый же ужин показал, насколько легкомысленно поступила Света, приехав худеть в деревню. Девушка малодушно объелась по самые тапочки. Да и как не объесться, если сковородка с хрустящими карасями в сметане в обхвате превосходила вертолетную площадку? Малосольная селедка, сочная и дерзкая, сколь ее не уничтожали, самозарождалась прямо на столе, сразу с лучком и маслом. От запаха голубцов с парным мясом соседский кот упал с забора – да так и полз через две улицы, не вставая.




В начале ужина Света подумывала о бегстве. Но разносящая яства баба Вера крепко зажала ее между штабелем грибных блинчиков, формата А2, и противнем со взводом жаренных кур. Девушка сдалась. Тем более, ее руки некоторое время назад утратили всякую связь с совестью – и в ритме стеклодворников отравляли в рот все, что могли достать. Вжик-вжик, вжик-вжик. Вжик – буженинки, вжик – окорочек, вжик – вареник… И так по кругу.

Света теряла сознание, приходила в себя от икоты, потом снова отключалась.

Света плакала от невозможности сопротивляться умопомрачительным вкусностям, не забывая есть сквозь слезы. А огромная баба Вера все несла с кухни новые блюда.

Наконец в девичьем организме не осталось свободного места. Забрезжила надежда на благополучный исход. Надежду едва не похоронила миска с шанежками к финальному чаю.

Как они пахли!.. Как нежно они приоткрыли творожную начинку. Светин рот инстинктивно открылся, рука дрогнула и потянулась. На счастье, на пути к окончательному самоубийству рука перевернула чашку с чаем, и девушку срочно эвакуировали. Когда ее уносили на помывку, рука продолжала тянуться к миске...

Свету постирали. Крепкий еще дед Степан и его 15-летний внук Коля отбуксировали отяжелевшую городскую гостью на печь. Семейство начало готовиться ко сну.

Баба Вера улеглась рядом с икающей Светой. Стоит заметить, баба обладала фигурой призового мамонта и характером явственно походила на классическую ведьму. Недовольное сопение опасной соседки излечило икоту мигом. Все стихло и угасло.

Ах, ночь на печи!.. Тепло, покойно, блаженно. Ночные грезы забираются на русскую печь в сердца молодых девушек с особой охотой. Они расцвечивают глухую деревенскую темноту сотнями маленьких, волшебных черточек. Надо только уснуть...

Что-то мешало Свете уснуть.

Может, одеяло собралось неудобной складкой? Или земной запах жилья гнал небесный покой? А, может, собака где-то за тридевять домов дождалась лица Луны и послала ей свое протяжное «здравствуй»?

Правда оказалось страшной – аромат шанежков, пара которых осталась на столе, доносился снизу и злым духом витал над телом Светы Ёжиковой. Он пришел по ее душу.



Девушка ворочалась, накрывала себя с головой, переключала мысли на отвлеченные предметы, но неизменно возвращалась к шанежкам. Она даже посчитала барашков до 1314-ти штук и почти впала в дрему. Ей явился знаменитый виолончелист Арам Гургенович Айрапетян. Он причалил на белоснежной яхте, подошел к девушке и тихо сказал: "Хочешь шанежков?.."

Черт. Света поняла: пока она не съест эти проклятые пирожки с творогом, она не уснет. Ситуация осложнялась полной изоляцией от мира, ибо спящая с краю баба Вера блокировала любые пути спуска.

То ли Господь услышал молитвы Светы Ёжиковой, то ли желудочно-кишечный тракт бабы Веры не нашел общего языка с ужином, только бабка вдруг проворно повернулась, соскользнула с печи, села на ночное ведро и забронзовела в известной позе. Монументальная композиция «Баба Вера на ведре» в слабом лунном свете напоминала фигуру индейского вождя, торжественно приосанившегося во главе ритуального собрания племени.



Но Свете было не до художественных ассоциаций. Выход открылся. Она пулей сдернулась с печи и ринулась к шанежкам. Девушка проглотила сразу обе и взлетела обратно, пока баба Вера вновь не забаррикадировала ложе.

На беду, один из мешков с крупой, стоявшей на печи и задетый Светиной ногой, тяжело свалился на пол. Фигура на ведре не шелохнулась. Зато в соседней комнате шелохнулся проснувшийся от глухого звука внук Коля. Он осторожно выглянул в проем и – увидел внизу знакомые габариты бабы Веры. Коля растолкал деда.

– Дед, дед, баба упала!

Дед проснулся, секунду соображал, потом охнул, подбежал к бабе Вере и рванул ее с ведра. Обалдевшая баба Вера, однако, оказалась крепким орешком и быстро сдаваться не собиралась – она намертво вцепилась в ведро.

– Коля, помоги, – натужно зашипел дед, не переставая тянуть бабку вверх. Внук ухватил жертву за другой бок и дернул что есть силы. Фигура на ведре покачнулась, но не поддалась.

– Что у вас там? – спросила Света с печи.

– Баба упала, – ответили снизу.

Света подумала, что за время ее краткосрочного визита к шанежкам она что-то пропустила – и вежливо полезла на помощь. Баба Вера продолжала отбиваться молча уже от троих, ибо деревенская деликатность не позволяла ей объявить вслух, чем на самом деле она занята.

Рабочие переговоры сопящих волонтеров в конце концов разбудили тетку в соседней комнате.

– Подождите, я сейчас свет включу, – сказала тетка.

– Не н-надо! – взмолилась измученная бабка. От неожиданного голоса присутствующие едва не поседели...




...Говорят, 15 минут смеха сжигают полсотни жирных калорий. Участники спасательной операции, пряча глаза от бабы Веры, до утра сожгли годовой запас.

Света Ёжикова теперь могла поглощать любую еду без всякой опаски до самого конца командировки. Стоило лишь вспомнить первую ночь в Старых Песках – и виолончельная талия была гарантирована.